На работе и дома

В городе пыльно. За холмом разгорается оранжевое солнце. На проспекте с утра безрадостно и тихо. Ни одной машины на проезжей части. По тротуару идут люди в сторону центра.

На остановке — пятьдесят человек. У них хмурые и озабоченные лица. Им надо успеть на работу.

Из-за угла выворачивает пыльно-желтый автобус. Люди начинают двигаться. Они должны угадать, где будут двери автобуса. Они готовятся к штурму. Они молчат. Они суровы. Они решительны.

Тарахтящий автобус проезжает мимо остановки и останавливается метрах в пятидесяти. Он открывает двери — и толпа срывается с места. Самые сильные и быстрые вырываются вперед.

Впереди всех — двое. Ловкие крепкие парни. Уверенность в движениях, азарт в глазах. Через мгновение они у двери. Прыжок — и оба исчезают в темноте.

Дикий крик. Люди останавливаются, врезаются друг в друга. Кто-то упал, на него наступили. Крик все громче. Толпа разворачивается, бежит прочь.

Стук захлопнутых дверей, победный рев мотора. Автобус выплевывает в людей черное вонючее облако — и исчезает.

Появляется огромная кровавая надпись: «Зомбиленд. Спаси мир для нежити».

— Тук-тук, — по моему игровому шлему стучат. — Гражданин, откройте, за вами пришли.

Это Максик. Опять не дает работать. На его круглом розовом лице ухмылка.

— Пошли на совещание, — говорит он.

Совещания ненавижу. Мне нравится играть в компьютерные игрушки. Нравится их программировать. Нравится быстро фиксить баги. Писать тесты. Организовывать релизы. Даже писать требования к программе — нравится. Мне все нравится. Только не бейте меня и не тащите на совещания!

Мы заперты в маленьком, как тюремная камера, кабинете. Время остановилось. Душно. Серый стол, белые стены, серый ковролин, резкий электрический свет. Нас пятеро: Максик, трое начальников проектов и я. Совещание по оптимизации рабочих процессов. Но мы не обсуждаем оптимизацию. Мы методично улучшаем форматы протоколов. Анализируем размер шрифтов в отчетах. Перемалываем фразы в инструкциях. Мы без устали драим каждую шестеренку нашей бюрократической машины. Глаза слепнут от этой красоты.

Все устали и еле ворочают языками. Максик все говорит и говорит. Мы все киваем и со всем соглашаемся. Нам все равно. Скорее бы на свободу.

— Есть еще вопросы? — спрашивает Максик напоследок.

— У меня предложение, — я смущенно поправляю очки. — Тема, правда, не совсем моя, но у меня тут идея. В общем, это…

— Ну? — Максику не терпится сбежать.

— Мы для каждого протокола собираем больше десяти подписей. Начальник отдела. Релиз-менеджер. Билд-менеджер. Архитектор. Отдел тестирования. Сократить бы, нет?

— Не пойдет, — отмахивается Максик.

Он пришел на фирму вместе со мной. Вместе делали «Космических Пиратов». Я был программист и он был программист. Только я был нормальный программист, а он — плохой. Зато задницу он боссам лизал мастерски, с причмокиванием. В итоге меня сделали ведущим программистом, а его — тимлидом. Слава богу, не моим.

Смотрю по сторонам: может, кто поддержит. Нет, все молчат. Им все равно.

— Почему не пойдет? — спрашиваю я.

— В инструкции написано — собрать подписи, — отвечает Максик. — Вот и все.

Я не понимаю.

— Что не ясно? — на морде у Максика тупая уверенность. — Написано — значит нужно.

Начальники проектов молчат.

— Еще есть чего обсуждать? — спрашивает победно Максик.

— Я вот все-таки хотел уточнить, — говорю я неуверенно. — Если есть, конечно, время, — я хихикаю.

— Нету времени, — Максик встает, за ним — все остальные.

— Я просто хотел узнать, а вот у нас совсем нет полномочий изменить инструкцию?

— Что за вопрос? — усмехается Максик. — Нет, конечно.

— А, может быть, эээ… — я запинаюсь. — А кто может?

Максик ядовито смотрит на меня сверху вниз.

— Может быть, бог, — говорит он. — А может, менеджмент.

— Так что, получается, что мы совсем ничего не решаем?

Максик хмыкает и уходит. Начальники проектов — за ним. Я остаюсь один — инопланетянин, ничего не соображающий в сложной и загадочной жизни человечества. Вокруг меня — пустота. Что я делаю здесь? Почему я должен тратить свою жизнь на такую дурь?

А впрочем, черт с ним!

Поднимаюсь. Делаю два решительных шага. Рывком распахиваю дверь. Как раз вовремя, чтобы сбить с ног проходящего мимо Сергеича.

— Ты чего дерешься? — Сергеич встает с пола, держась за толстый бок.

— Ой, прости, — я помогаю ему встать, — прости пожалуйста. Ужас какой. Больно?

Сергеич поднимает свитер, разглядывает живот. Мне стыдно.

— Откуда у тебя такое неуважение к сединам? — говорит Сергеич, поправляя одежду. — Сколько лет, Алексей, я с тобой вожусь, обучаю всему, наставляю, воспитываю, и чем ты мне за это платишь? — он укоризненно смотрит на меня поверх желтых очков, как учитель на расшалившегося ученика. — Это твоя благодарность за все, что я для тебя делал?

— Я не специально.

— Да ладно, расслабься, — Сергеич хлопает меня по плечу, — все нормально, не больно. Ты на кого охотился, на Максика?

— А кого еще? — говорю я. — Собрал тут это совещание дурацкое. Подписи в протоколе обсуждать не хочет, дебилизм полнейший. Разгонят нас всех к чертовой матери за такую работу.

— Обязательно разгонят, — соглашается Сергеич. — Вопрос только — успеют ли нас разогнать раньше, чем я выйду на пенсию.

— Мне до пенсии еще сорок лет, — говорю я. — И всю жизнь этот идиотизм терпеть?

— Запомни, дружок: мириться с идиотизмом — проявление лояльности. Давай, пока.

— Но это же тупо!

— Тупо будет, если нас выгонят. Так что — будь лояльным, — Сергеич торопливо шагает по утоптанной в сером ковролине дорожке, оставляя меня наедине с моими проблемами.

— Сергеич, — кричу я ему вслед. — У тебя там в «Зомбиленде» баг: мир надо не для нежити спасать, а от нее.

— Завтра поговорим, — Сергеич скрывается за поворотом.

Я смотрю ему вслед. Может, он прав. Может, меня не должны волновать эти дурацкие подписи. В конце концов, что мне: больше всех надо?

Я бреду через весь офис к своему рабочему столу. Настроение — минус-минус. Мимо места Кузнецова, мимо места Бобринева, Лысенкова, Одновала, Потапенко, Костюро, Жижина, Шишкова, Аксенова, Друнченко и Останина. Места их здесь — а их самих уже нет. Сверхурочно работать — дураков нет. Вернее, есть один — я.

И вот дурак шустро отвечает еще на пару мейлов, вызывает такси, хватает ноутбук и игровой шлем и чешет в сторону выхода. Почему он взял ноутбук и шлем? Потому что он еще и дома будет работать. Он же дурак! У него органы удовольствия подсоединены к работе, и ему нравится работать.

На улице дождь. Такси уже ждет, в салоне пахнет елкой. Терпеть не могу ездить в дождь. А что, если автопилот не увидит разметку на мокром асфальте? Что, если я улечу в кювет?

Говорят, раньше была такая особая порода людей: таксисты. Мало того, что они умели водить машину, они еще и знали все обо всем. Когда упадет бакс, как играть в футбол, какие нужно покупать акции и кто на самом деле летал на Луну. Хорошие, говорят, были люди, душевные. Жаль, таких больше не делают.

Машина выезжает со стоянки, сворачивает на проспект Свободы. Несутся мокрые разноцветные пятиэтажки. Я жалею, что не сдал на права. С правами можно купить машину с ручным управлением. Мы совсем скоро разучимся что-то делать сами. Мы не убираем, не готовим, машины не водим. Только болтаем и программируем.

Включаю в телефоне лекцию про падение Римской империи. Интересная лекция, но я знаю, что забуду все, как только вылезу из машины. Впрочем, какая разница? Какое мне дело до этих империй?

Через полчаса я дома. Опять дома. Home, sweet home. Квартира немного несуразная, как и вся моя жизнь. Но кабы я знал, как ее сделать лучше. Да и не хочется ею заниматься.

И вообще, квартира не моя. Я ее снимаю, и за довольно приличные деньги. Просто привык называть ее своей. Три комнаты. Гладкий коричневый линолеум, шершавые белые стены, безликая мебель из Икеи, пластиковые серые жалюзи. Прихожей и кухни нет. Готовлю в гостиной. Когда включаешь чайник — телевизора не слышно. От запаха еды тоже не спрячешься. Потолок такой низкий, что можно достать рукой. И все-таки мне здесь нравится. Тихо, спокойно, ничего не раздражает. Мой дом — моя крепость, как-то так.

Очередной вечер. Все как всегда. Пиццу в духовку. Духовка ее одухотворяет, одушевляет и душит.

Ютуп купает меня в тягучем, сладком отупине. Девушка прыгнула с вышки. Мужик убегает от медведя. Мальчик усадил маму в таз с супом. Невозможно вырваться. Я прилип, как муха к липучке.

Ютуп пускает рекламу. Милая девушка с доверчивым открытым взглядом зазывает отдохнуть меня на море. Голос ее прекрасен, и море тоже прекрасно. Но если я поеду на море, кто будет работать?

Пицца готова. Ем, не отрываясь от телефона. Пью чай. Иду работать.

Надеваю шлем, появляется надпись кровавыми буквами: «Зомбиленд приветствует вас. Выберите режим игры». Хорошее название для проекта: веселое, молодежное, с намеком на интеллектуальность. Я выбираю режим наблюдателя.

Возникает белая надпись: «Здравствуйте, я — Надежда Викторовна. Хотите войти в мой мир?»

Я киваю.

Несколько секунд ничего не видно, видимо, грузится программа. Потом из темноты появляется надпись «Субботний день, увы, не задался».